подарочный минифик без названия

[the-chronicles-of-narnia]

вчера мне предложили запостить его в сообщество )) ну, в конце концов, подумал я, вай нот.

Автор: Элайджа Бейли
Пейринг/Персонажи: Каспиан/Эдмунд, который и не пейринг толком %)
Рейтинг: PG
Размер: 1 111
Жанр: х/к
Писалось в подарок John Keats

читать.

_______________________
Эдмунд не заметил, как лезвие чужого меча прошлось по его рёбрам, - слишком сильно захлёстывал адреналин, слишком сильно было не до себя самого, а когда, наконец, пришла боль, рубашка на груди справа почти насквозь пропиталась кровью.
И хорошо, подумал тогда Эдмунд, что никто не смотрел в мою сторону.
Ему удалость тихонько прокрасться в каюту, стащить с себя рубашку и оттереть ей кровь; на светлой коже остался длинный, почти от самых ключиц, ярко-красный росчерк. Перепачканную тряпку – иначе было и не назвать – Эдмунд смял и сунул за корзины с провизией. “Порвалась”, - ответил он на немой вопрос Люси, легко пожал плечами, мужественно удержавшись от болезненной гримасы, и улыбнулся.
Люси было сложно провести – в конце концов, она знала его не первый день.
Её цепкий взгляд отчаянно жёг Эдмунду спину между лопаток, но он так и не выдал себя.
Как ему показалось.

К вечеру всё стало только хуже: холоднее, ветренее, даже качка усилилась, хотя небо оставалось безоблачно-синим, как чистый отрез тёмного бархата. Эдмунд стоял у борта корабля, глядя на встрёпанную морскую пену, и думал, что это не качка.
Он думал, что это ему стало хуже. Что это его ноги подгибаются. Что это его сердце пропускает удары.
Сверху простиралась абсолютная бесконечность – чёрная дыра, уходящая далёко за пределы этого мира, чёрная дыра с оттисками звёзд по краям; снизу лежало море – искрящееся в лунном свете полотно, и в нём отражались те же белые звёзды и то же чёрное небо. Недвижимая темнота растекалась над головой и под ногами, недвижимая темнота тянулась до края мира и за него.
Эдмунд крепче схватился за борт корабля – до побелевших костяшек – и перегнулся вниз. Ветер швырнул ему в лицо солёные брызги, которые на горячей коже казались почти ледяными. Эдмунд неловко качнулся и подался назад, дальше от бездны, - пока не упёрся спиной во что-то твёрдое.
- Эдмунд. – Каспиан медленно, осторожно развернул его лицом к себе – словно нечто невероятно драгоценное или бесконечно опасное. – Что с тобой? Почему ты не спишь?
- Не хочу, - хрипло ответил Эдмунд, чувствуя, как болят и трескаются от слов пересохшие губы. Он запрокинул голову и взглянул Каспиану в глаза. Он теперь, отрешённо подумал Эдмунд, намного выше меня. И даже выше Питера.
- Неправда. – Руки соскользнули с плеч вниз по груди, задели рану, и Эдмунд, не удержавшись, зашипел сквозь стиснутые зубы, попытался отшатнуться – но за спиной были только низкий борт судна и страшная глубина холодного моря. Каспиан удержал его за ворот рубашки; в глухом лунном свете лицо короля выглядело печальным и усталым одновременно.
- Почему ты никому не сказал, Эдмунд? – спросил Каспиан и резко, почти зло дёрнул ворот его рубашки.
Присохшая ткань содрала запёкшуюся кровь. По рёбрам щекотно потекла новая, свежая – и даже она казалась холодной на горящей коже.
- Потому что… у нас… есть. Дела. Поважнее. – Последние слова он проговаривал отрывисто, почти припечатывал. Он попытался вырваться из хватки, отпихнуть Каспиана, но движения вышли жалкими и смазанными – от них просто увернулись, и Эдмунд бессильно ткнулся лбом в чужие ключицы.
- У тебя жар. Тебе нужно лечь. Идём.
На этот раз Эдмунду удалось вырваться. Наверное, он упал бы, если бы Каспиан его не удержал.
- Я сам решу, что мне нужно.
- Эдмунд, - мягко, почти неслышно ответил Каспиан и обхватил ладонями его лицо – так, чтобы нельзя было отвести глаз. – Не надо.
Кажется, именно в этот момент Эдмунд и потерял сознание.

Даже пираты в этих водах были какими-то неправильными.
На самом деле, Эдмунд справедливо полагал, что пиратов тут нет никаких – ни правильных, ни неправильных. Но когда с их судном поравнялся обшарпанный кораблик, набитый грязными, отчаявшимися людьми, он даже думать не стал: просто вытащил меч, показавшийся ему невероятно тяжёлым, и бросился на палубу.
То есть, Эдмунд планировал броситься на палубу. У выхода его перехватил Каспиан – аккуратно, чтобы не задеть рану, - и втолкнул обратно в каюту.
- Так и знал, - сказал Каспиан, и на этот раз выражение лица у него было действительно злым. – Назад!
- Пусти! – рявкнул в ответ Эдмунд.
- Нет. – Каспиан говорил по-прежнему тихо, но что-то в нём, в его облике и жестах, неуловимо изменилось. Так, словно из друга, брата, товарища по оружию он обратился в короля – черты лица стали жёстче, плечи – шире, голос – не громче, но глубже и злее. – Назад. Ты не выйдешь отсюда.
- Да какое ты… - начал было Эдмунд, но замолк, когда ладонь Каспиана легла ему на грудь слева, прямо напротив сердца.
- Имею, - чётко проговорил Каспиан. – На этом корабле командую я. И если я говорю, что ты остаёшься в каюте, значит, ты остаёшься в каюте.
И прежде, чем Эдмунд успел возразить, захлопнул перед его носом дверь.
Каспиан не стал её запирать, видимо, уповая на королевское благоразумие, - или же просто потому, что замка на ней не было. Эдмунд собирался рвануться следом, но – ожидаемо, но от того не менее печально – просто не смог сжать на рукояти меча пальцы. В каюте было темно; он не видел, но чувствовал липкий, металлический привкус крови на зубах.
На палубе раздался нестройный вопль: “За Нарнию!”
Эдмунд устало выпустил меч из руки и медленно осел на пол.
Чуть позже к нему зашла Люси. Она сидела рядом с ним и рассказывала о том, что пиратов было всего семеро, и они были такими напуганными и голодными, что Каспиан согласился взять их на свой корабль, потому что их, пиратский, дал течь, и они бы непременно утонули, но теперь они раскаялись, были плохими, стали хорошими – настоящими нарнийцами, ведь Нарния принимает всех, кто встаёт на путь добра и справедливости.
Эдмунд слушал её голос, мешавшийся с шелестом дождя по доскам, и сам не заметил, как заснул.

Он открыл глаза в полной темноте – то ли ночной, то ли утренней, когда солнце ещё не встало, но светлеющее небо успело отчасти разогнать абсолютный мрак.
Его почти не знобило, но слабость была такой, что хотелось взвыть. Эдмунд приподнялся на локтях и едва не метнулся в сторону от неожиданности, потому что рядом с ним снова кто-то сидел. Выше и шире в плечах, чем Люси, и совсем чуть-чуть встрёпаннее. Как будто спросонья.
- Эдмунд, - хрипло сказал Каспиан. – Прости меня.
- Хорошо, - так же тихо ответил Эдмунд. Он сам не слишком понимал, за что, но почему-то решил, что так будет правильнее.
- Ты, - добавил он, потому что Каспиан молчал, а терпеть тишину было невозможно, - всё сделал правильно.
И протянул руку. Каспиан замер, почти застыл, когда Эдмунд положил ладонь на его плечо, а потом осторожно подался вперёд, упершись подбородком о край постели. Эдмунд не увидел, скорее, просто почувствовал, как он закрыл глаза.
- До рассвета ещё много времени, - невнятно пробормотал Каспиан.
- Да, - согласился Эдмунд, не имевший, в действительности, ни малейшего понятия о том, который теперь час, сколько времени он проспал, и волны какого океана рассекает “Покоритель Зари” именно в эту минуту.
Эдмунд снова услышал глухой перестук дождевых капель, почти нереальный и удивительно далёкий – дальше, чем все звёзды Нарнии, взятые вместе.