[the-chronicles-of-narnia]

Так я мудак и только сегодня (!!!) узнала, что нарнийских соо два (!!!) - не могу не запостить мой маленький подарок любимой Ник, так сказать, для истории))

Название: Целую, Джи.
Фандом: Хроники Нарнии
Автор: Ле Снег
Жанр: виньетка
Примечание: для моей волшебной принцессочки, самой настоящей Люси Пэвенси, великой делательницы хэдеров и чизкейков, королевы Нарнии Ник
От автора: "То, о чем я пишу, мне безразлично, удовольствие приносит сам факт письма к Вам. Словно я Вас целую,что-то физическое - пишу и как будто я обнимаю Вас, ощущаю любовь к Вам через пальцы, которые пишут, и так прекрасно чувствовать любовь в каждой живой частице своего тела, не только в голове" (с) симона де бовуар - нельсону олгрену

До свидания, понесу письмо на почту. В нем так много любви, что боюсь, как бы самолет не разбился. (с)

Мой милый Питер! Тебе, наверное, всегда смешно, когда я называю тебя нарнийским именем, но это же наше имя, наше секретное имя, ну ты знаешь. Я очень по тебе скучаю, мне так тебя не хватает, что не знаю, как я пережила весь этот год без тебя. Съемки без тебя. Премьера без тебя. Идти по красной дорожке под вспышками фотокамер и не чувствовать тебя рядом - это так непривычно, странно. Так холодно. Как ты там, мой родной, мой хороший? Не слышать твой голос, не чувствовать тепло твоей кожи, твой солнечный запах - невозможно. Мне невозможно, мой король, мое королевство без тебя опустело. Ужасно высокопарно звучит, правда же? Так не говорит твоя маленькая Джорджи, она лишь улыбается и обвивает тебя за шею своими мягкими ручонками. Но я уже выросла, милый мой, так выросла, что кончикам пальцев больно - потому что они не касаются тебя. Нельзя обнимать, нельзя целовать, нельзя даже видеть. Ты так далеко, мне так тебя не хватает. Твой ласковый взгляд, твои яркие голубые глаза, твой мягкий цветущий рот, свежий и яркий, твоя крепкая грудь, тонкая футболка, нелепые пряжки, чорт знает как висящие штаны.
Знаешь, чем я сегодня занималась весь день? Ела шоколадные конфеты и пересматривала наши "Нарнии". Какие радостные мы были! Какая я была маленькая, смешная и нелепая. Каким взрослым уже тогда был ты. Я сидела вся в шуршащих блестящих фантиках и думала, как удобно было прятать расцветающее во мне влечение к тебе - моему самому первому, моему единственному - в завесе собственного малолетства. Каким невинным и трогательным был первый фильм! Как было легко не знать, что такое быть бесконечно влюбленной. Разновидность инцеста - любить тебя. Это как влюбиться в собственного брата. Только с той единственной разницей, что ты мне не брат. А как тебя не любить? Не погружать пальцы в твои русые волосы, не зарываться в них лицом, как Люси зарывалась в гриву Аслана, не утыкаться носом во впадинку на шее между ухом и воротником полотняной рубашки? Я ничего тогда не знала, я была так невинна, так мала.
Я помню этот первый укол просыпающейся женственности: мне исполнилось 12, тебе еще было 19. Ты поприветствовал меня, как обычно - полуобнял за талию и чмокнул в макушку. От тебя пахло кофе, лосьоном для бритья и чем-то таким странным, чужим и непривычным, что я даже отстранилась. Как сейчас помню этот момент: этот запах отдался во мне чем-то горячим, взрослым. Я не должна была чувствовать это странное стеснение рядом с тобой, эту смутную радость. Казалось, внутри меня поселился маленький лепрекон, который щекотал мой живот изнутри и заставлял кровь приливать к щекам каждый раз, когда ты смотрел в мою сторону.
Помню почти физическую боль, которая охватила меня, когда на одной из наших вечеринок Анна сидела у тебя на коленях и ты шептал ей что-то смешное, пьяный, румяный, дышал ей в шею и в волосы. Я тогда убежала в ванну и проревела там два часа. Ты, конечно же, ни о чем не догадывался. Вы, мужчины, такие толстокожие. Ты - мой самый любимый слон. Как хорошо, что ты ничего этого не знал и не узнаешь.
Как хорошо, что ты не помнишь еще одну нашу вечеринку. Мы много танцевали, вы много пили, я впервые попробовала вино. И у меня совсем снесло голову. От усталости и алкоголя ты уснул прямо в кресле, а я перебирала твои волосы, гладила губы, плечи, целовала твои руки, отважилась даже приникнуть к твоим губам - сонным и теплым. Я тогда совсем не умела целоваться и это даже нельзя назвать поцелуем - таким неловким и детским он был. Но я помню, как сейчас это ощущение: мое безумно бьющееся сердце, твое мерное дыхание, твои винные губы и то, что даже во сне ты обнимал меня своими большими сильными руками. Мой нарнийский брат, мой Питер, мой Уилл, мой король.
Мне очень хочется, чтобы ты знал, как мне тебя не хватает. Скандар и Бен - моя семья, но ты, Уилл, ты... Ты - сердце моей семьи. Я такая смешная, внутри меня ты как вишневая косточка, застрял и прорастаешь. Прорастаешь во влечении к светлоголовым голубоглазым парням, прорастаешь в склонности к тем, кто взрослее меня, прорастаешь в любви к твоему имени, твоим дурацким штанам, в моих тайных желаниях - прорастаешь, таешь. Ты держишь меня за руку, ты ведешь меня, ты несешь меня на себе, ты укутываешь шубой, ты крепко сжимаешь мою потную от волнения, горячую ладошку, ты обнимаешь так крепко, будто защищаешь от всего мира.
Знаешь, Уилл, я бы хотела, чтобы ты стал у меня первым. Мне не было бы с тобой ни капельки страшно. И не только поэтому. А еще потому, что это было бы так неправильно и правильно! Для других неправильно, для меня - правильно. Чтобы именно ты был тем самым знаковым, чтобы даже, если судьба нас разведет, память о тебе всегда была во мне. Чтобы ты был моим на всю жизнь не только воспоминаниями, редкими встречами и выцветшими журнальными обложками, которые хранят нашу невинность, наши ясные детские лица, нашу сбывшуюся мечту, - но и той особенной памятью тела, кожи, локтевого сгиба, на который впервые капают горячий воск. Чтобы первая судорога моей взрослости принадлежала тебе - тому человеку, который разбудил во мне большую, новую меня.
Как жаль, как жаль, как жаль, что это будет какой-то другой, неправильный человек. Человек, который никогда не сможет относиться ко мне с такой сумасшедшей нежностью, такой сокрушающей зубодробительной заботливостью, с такой любовью, как ты. Тот, который никогда там с нами не был.

Целую тебя, мой Уилл Великолепный.
Твоя Джи.